Требование кредитора, основанное на притворной сделке

Не подлежит включению в реестр требований кредиторов должника требование участника должника, основанное на притворной сделке, прикрывающей обязательства, вытекающие из факта участия заявителя в хозяйственном обществе, признанном банкротом.

Суд в силу п. 2 ст. 170 ГК РФ может установить притворность договора займа в ситуации, когда заем используется вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов. В таком случае к требованию участника общества как вытекающему из факта участия подлежит применению абз. 8 ст. 2 Закона о банкротстве.

Требование кредитора, основанное на притворной сделке

Участник общества с долей в размере 50% уставного капитала в рамках дела о банкротстве общества обратился в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов своих требований к обществу, одно из которых основано на договоре займа, а другое - на факте исполнения участником как поручителем обязательств общества.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, заявление участника удовлетворено.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям (№ 308-ЭС17-1556(2)).

Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений, согласно которым очередность удовлетворения требований аффилированных (связанных) кредиторов по гражданским обязательствам, не являющимся корпоративными, понижается.

Кроме того, тот факт, что займодавец является участником должника, сам по себе не свидетельствует о том, что требования по возврату суммы займа вытекают из факта такого участия для целей применения законодательства о банкротстве.

Вместе с тем в силу абз. 8 ст. 2 Закона о банкротстве к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

По смыслу названной нормы к подобного рода обязательствам относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено законодательством о юридических лицах (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.), но также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того, что их возникновение и существование было бы невозможно, если бы займодавец не участвовал в капитале должника).

В связи с этим при оценке допустимости включения основанного на договоре займа требования участника следует определить природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и займодавцем.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на то, что требование участника вытекает из факта его участия в обществе, признанном банкротом, на такого участника переходит бремя по опровержению соответствующего довода. В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д.

При рассмотрении настоящего обособленного спора общество отмечало, что единственным источником предоставленных в заем средств являлись денежные средства самого общества, распределенные в качестве прибыли от хозяйственной деятельности, распределение прибыли в пользу участника и последующее предоставление обществу финансирования за счет этой прибыли свидетельствуют об искусственном обороте денежных средств и позволяют сделать вывод о злоупотреблении участником своими правами во вред остальным кредиторам и мнимости договора займа.

Однако ни один из указанных доводов общества в нарушение положений ст.ст. 71, 168 и 170 АПК РФ не получил правовой оценки со стороны судов.

Аналогичный подход применяется к суброгационным требованиям, основанным на договоре поручительства.